Мессия

Чёто я вспомнил, как в детстве, на какой-то турбазе, рано-рано утром, когда все сладко спали в своих домиках с открытыми окнами: впереди был целый день - сосны, солнце, речка - какая-то немолодая, но энергичная пара вставала ни свет, ни заря и радовалась жизни.

Он в семейных трусах, она в ситцевом купальнике в мелкий цветочек - шумно выбегали из своего домика и шумно делали зарядку:

- Раз, два, три, четыре!.. Еще раз!.. Раз, два, три, четыре!..

Потом шумно бегали вокруг домиков, высоко поднимая колени, шумно дыша и запыхано приговаривая:

- Раз-два, раз-два!.. Ух!..

А потом шумно убегали на речку и шумно окунались там и даже взвизгивали:

- Ух!.. Эх!.. Хорошо!..

А потом шумно прибегали и шумно растирались полотенцами:

- Эх!.. Ух! Здорово!..

А потом приветливо и солнечно, как в старых советских кинофильмах, начинали, улыбаясь, покрикивать в раскрытые окна домиков:

- Просыпайтесь, лежебоки! Утро какое!

- Хорош бока отлеживать! Зорьку проспали - так всю жизнь проспите! Скорей на речку!

И все смущенно поднимались и выползали из своих домиков готовить завтрак, хотя была еще только половина седьмого утра - а потом целый день ходили сонные и засыпали на пляже, сгорая под солнцем.

И так все гордились этой парой пожилых жизнелюбов и ставили их друг другу в пример - какие они славные физкультурники, пока не появился один толстый мужик, который в первое же свое утро на турбазе, когда хлопнула входная дверь и раздалось привычное:

- Эх!.. Ух!.. Раз-два!..

зло крикнул на весь сосновый бор прямо из кровати:

- Вы дадите людям поспать или нет, пидарасы?!

И сразу по утрам на турбазе воцарилось счастье: все стали лениво выползать из своих домиков к десяти утра, и хотя на людях все смотрели на толстого мужика осуждающе и с укоризной, никто не поспешил вставать в половине шестого, высоко поднимая колени, а некоторые женщины даже тайно делились с этим толстяком жаренными в сметане грибами, которые перед этим собирали здесь же, в бору.

André Alexin